17 декабря 2019 г.

Культура компаний как отражение детских травм руководителей

«Давайте представим, что к 2030 году мы выполнили все экологические задачи, поставленные Целями устойчивого развития ООН (ЦУР) — чистый воздух, сохранные леса, чистый океан. Нужны ли они будут тем, кто дожил до этого светлого дня, если большинство из них будут находиться, например, в тюрьме? Или в рабстве?»
Когда одна из коллег по пленарной сессии форума Общее Будущее задалась этим отнюдь не тривиальным вопросом, и спикеры, и почтенная публика воззрились на неё с некоторым недоумением — уж слишком привыкли мы к удобным, «декоративным» примерам социально-экологической и этической (ESG) повестки корпораций, мировых или российских.
А между тем, спустя какую-нибудь пару недель, уже на другом, чуть более заточенном на гуманитарную суть бизнеса форуме — People Investor — острые, местами нелицеприятные вопросы токсичности организационной культуры в крупнейших компаниях с московской пропиской зазвучали в полную мощь.
Токсичности? Именно. Как иначе охарактеризовать по-прежнему широко распространённое использование бизнесом «полиграфов» (детекторов лжи») для проверки будущих и уже занятых сотрудников? Сегрегацию руководства и рядовых — отдельные лифты, туалеты, столовые, этажи для «небожителей» и тех, кто своим трудом создает и приумножает капитал компании? Так называемые «офисы строгого режима», куда доступ детей или членов семьи сотрудников практически невозможен, «не предусмотрен»? — И вся эта отчаянно пахнущая погребом архаика — в передовых, казалось бы, добывающих и генерирующих компаниях, то и дело лидирующих в рейтингах «визионерского», «экологически дружественного» и «инновационного» бизнеса.
Нам говорят: радуйтесь, что они изменение климата отрицать перестали. Не то чтобы сами уверовали в устойчивое развитие, но хотя бы в угоду европейским акционерам и клиентам (и назло китайским конкурентам) начали измерять углеродный след, думать о том, как его сокращать либо компенсировать. Пусть, мол, решают экологические проблемы, накопившиеся за десятилетия (как умеют). А культуру ломать не время. Не готов, мол, ещё наш человек к тому, что его человеческое достоинство будут до такой степени уважать, чтобы «старшие по званию» спешили встречаться с ним взглядом на общей лестнице, за обеденным столом или, не приведи Господь, в уборной.
Похоже, невдомек пока коллегам, отчаянно пытающимся эту токсичную сегрегационную среду оправдать, что она — верный признак неинклюзии, неразнообразия, дискриминации, закрытости, нетранспарентности, да и в принципе — махрового бытового неравенства.
Может ли компания с таким набором хронических социальных недомоганий претендовать на место в кругу лидеров бизнеса, отвечающих запросам завтрашнего дня? Нужен ли такой бизнес с такой корпоративной культурой завтрашнему дню и тем, кто придёт на смену работникам, привычно подставляющим запястья для электродов «полиграфа»? Какое качество тающего человеческого капитала в этой стране сумеют привлечь завтра такие компании? Способны ли лихорадочные потуги эйчаров (всё это жёстко регламентированное корпоративное волонтёрство и амбассадорство) изобразить достаточно убедительное человеколюбие и уважительное отношение на довольно угрюмом всё ещё лице российского бизнеса?



«Что вы хотите? Культура нашей компании — это же прямое отражение детских травм владельца», — со вздохом сказала мне коллега из одной авторитетнейшей металлургической корпорации. — «Скажите спасибо, что у нас конкурсы красоты хотя бы перестали проводить с определенными целями»... Да уж, кто-то, дорастив бизнес до уровня монопольного в ряде секторов, всё ещё наивно полагает, что можно продолжать «соображать на троих», принимая решения за многотысячный коллектив в удобном формате стартапа, а кто-то — просто фиксирует в своей империи ностальгию по босоногому детству и «лихим 90-м».

А Вы что думаете?

We process cookies. Confidentiality Policy.
Данный сайт обрабатывает cookies. Политика конфиденциальности.