02 сентября 2020 г.

О «любви к дальнему»

Ольга Боброва

Ольга Боброва
к.э.н., доцент кафедры экономики и управления предприятиями и производственными комплексами СПбГЭУ, заместитель директора RBEN

Иногда в бизнесе мы видим увлечение менеджеров многообещающими и модными социальными проектами, от которых ожидается прекрасная польза в будущем – польза довольно абстрактная, а получатели ее, этой пользы, часто представляются неконкретно – они как бы «дальние», мы мало что знаем об их потребностях, но уверены, что наши социальные инвестиции будут иметь положительный социальный эффект, а будущие поколения скажут нам спасибо. Причём «дальние» для компании могут быть двух видов – кто-то из будущего или кто-то неизвестный бизнесу, но существующий уже сейчас. Они не идентифицируются бизнесом в качестве стейкхолдеров и становятся благополучателями почти случайно в рамках непродуманных программ КСО и неразумных благотворительных проектов.

«Дальними» для бизнеса могут быть зрители социальной рекламы, профинансированной бизнесом, например. Или будущие поколения из концепции устойчивого развития, ради грядущей пользы которых компания проводит показательные социальные проекты в настоящее время.

Мне кажутся социальные инвестиции в пользу абстрактных благополучателей недальновидным проявлением «любви к дальнему». Кстати, знатоки русской литературы могут вспомнить осмысление этой дихотомии у Андрея Платонова – см. критический обзор его творчества от Гюнтера Ханса «Любовь к дальнему и любовь к ближнему: постутопические рассказы второй половины 1930-х годов». В рассказе «Фро», например, инженер Федор «уехал на Дальний Восток «настраивать и пускать в работу таинственные электрические приборы», чтобы «посредством механизмов преобразовать весь мир для блага и наслаждения человечества». Он при этом сделал несчастной свою жену Фросю, которая хотела от своего мужа очень конкретного счастья… Это такая попытка построить «светлое будущее», принеся ему в жертву текущие потребности своих ближних.

Опасность любви к дальнему, что в бизнесе, что в нашей обычной жизни, на мой взгляд такая: если человек увлекается тем, что хочет осчастливить человечество - дальних, тех людей, которых не знает, а нафантазировал себе, - он забывает заповедь о любви к ближнему. И в итоге несчастными становятся все - и его ближние, и те дальние, к кому он стремился (потому что у них скорее всего совсем другие потребности, чем те, что благодетель придумал), и он сам. В условиях ограниченных ресурсов фокус внимания субъекта социальной деятельности сдвигается на дальних, а ведь пока они дальние, и потребности их неясны, и, собственно, от них нет запроса, такая КСО – это, образно говоря, обогрев атмосферы, а не тех, кто замерз.

Еще такая «любовь к дальнему» может сопровождаться так называемым «причинением добра» вопреки пожеланиям стейкхолдеров, если это вообще добро, а не вред. Если не измерять социальную эффективность, не проводить оценку проектов КСО, бизнес с его стремлением облагодетельствовать общество будет оставаться в плену собственных наивных (а иногда и корыстных) представлений о «пользе», которую оказывает. Не устаём выявлять и классифицировать своих стейкхолдеров – ближних для бизнеса – идентифицировать их потребности и откликаться именно на реальные нужды. И понятно, что перечень стейкхолдеров не будет неизменным.

Христианину сказано – «всякому просящему у тебя дай». Ближние просят, ожидают и рассчитывают на человека. А дальние - удобная замена ближних: человек сам решает, когда и что им дать (они же не просят), и такое "добро" может обернуться злом…

А Вы что думаете?

We process cookies. Confidentiality Policy.
Данный сайт обрабатывает cookies. Политика конфиденциальности.